Курочка Ряба, рыбка Пеструшка и черти полосатые: Символика пестрого в русском фольклоре
А. Плуцер-Сарно
В русском фольклоре есть множество пестрых тварей, есть корова Пеструшка, Бабочка-Пеструшка (пестрые ночные бабочки у славян считаются обратившимися ведьмами), грызуны - Желтые Пеструшки(тоже жители подземного мира), рыбка Пеструшка, птица Мухоловка-Пеструшка (пестрые птицы - часто предвестницы несчастий, вспомните кукушку). Ну, и конечно, среди них выделяется курица Пеструшка, она же - знаменитая Курочка Ряба. Общеизвестно, что пестрая курица - это ритуальный персонаж, связанный с загробным миром. Поэтому сказка про Курочку Рябу воспринимается как след давно ушедшего языческого ритуала. Курочка Ряба живет с человеком, помогает ему, но в то же время представляет собой опасность. Страшные приметы, связанные с курицей - общее место в славянском фольклоре. Курица, кричащая петухом - приносит смерть. В сказке она сносит волшебное яйцо, которое мы невольно интерпретируем как космогоническое. Но само яйцо должно было быть уничтожено, поскольку, видимо, заключало в себе некую опасность. В то же время опасной оказалась и гибель этого яйца. Однако Курица-Пеструшка связана не только с загробным миром, с землей, но и с солнцем. Солнце в славянском фольклоре тоже пестрое, рябое. Солнце изображалось в виде круга с точкой посередине. Р ябина - это точка. Ряб ина – солнечная ягода. Курица-пеструшка и пестрый петух соотносятся с небесным огнем, пожаром, грозой, божествами утренней зари. "Кур" – вещая птица-демон, противостоящая ночной нечистой силе, его боится сам дьявол. Кроме того, это птица времени, предсказатель (загадка: "Не часы, а время знает"). Здесь уместно вспомнить "Золотого петушка" – предвестника смерти. Курица и петух – непременные участники множества языческих обрядов, гаданий, заговоров, жертвоприношений. Отголоски любовных заговоров и связанных с ними жертвоприношений слышны в частушке " Приходи, милок, / - Зарежу курицу, / Потом в сарай пойдем, / А не на улицу". Р итуальная куриная смерть символически означает окончание существования волшебного прамифологического мира, существовавшего в доисторические времена, когда "топора не знали, х..м головы рубили", "когда яйца во льду варили", "когда мир божий наполнен был лешими, ведьмами, да русалками", "когда петух высиживал яйца". Вспомните пословицу: "Умерла та курица, которая несла татарам золотые яйца" (И. М. Снегирев. Русские народные пословицы и притчи. М., 1999. С. 261), которая буквально означает окончание древних счастливых волшебных времен.
Кстати, Б аба-яга (подобно яйцу в курице) живет тоже в куриноподобном "живом" домике, в пестрой избушке на курьих ножках, которая приносит смерть любому герою, отворившему в нее дверь. Помещение героя внутрь ритуального животного – распространенный фольклорный мотив. Но в избушке на курьих ножках может жить не только смерть (Баба-Яга), но и мифологический прародитель: "Входит в избушку на курьих ножках, видит: на печи лежит старик прематёрой, бороду постлал, в головы насрал, триста 33 раза х..м вокруг избушки обвернул да плешь на печи сушит". (Русские народные сказки не для печати... М., 1995. С. 461). Тут уже уместно вспомнить, что избушка на куриных ножках – это еще персонаж свадебного фольклора: "На деревне есть избушка / На куриных ножках: / На заслонке х.. играет, / А п...а - на ложках". Эта избушка здесь, как и курочка - вагина. В свадебных обрядах "курочка" – это невеста, а жених – "петух": " Моя Шурочка / — Рябая курочка. / Я ей — милый друг, / Золотой петух!" Одновременно "курочка" – это женские органы, "петушок" – мужские: "Где, Семеновна, / Твоя курочка? / Дружи с моим петухом, / Не будь дурочка". Известно, что п етух – свадебная птица, символ плодородия. А ритуал жертвоприношения курицы был частью обрядов, связанных с окончанием уборки урожая.
В современном фольклоре есть еще два пестрых персонажа, связанных по происхождению со свадебным фольклором – это "х.. полосатый" и "полосатая б..дь". Помните стишок: "У лягушки х... зеленый, / А у черта – полосатый, / А у трактора – железный, / А у дедушки - рябой!" Кстати, "пеструшка" в просторечии это еще и `проститутка`. В то же время, выражения "курвин сын" и "чертова курица" синонимичны идиомам "чертов сын", "сукин сын" и "блядин сын". Все эти неприличные полосатые персонажи – активные участники свадебных ритуалов : " Полосатая рубаха, / Полосатые портки, / А в портках такая штука - / Хоть картошку ей толки!" Эта фольклорная "толкушка" – всегда сопровождается эпитетами полосатая или рябая. (Кстати, именно из "пестряди" делали исподние порты, портки). В сказке "Муж на яйцах" из собрания А. Н. Афанасьева яйцо высиживает именно "курвин сын" - "дед": "- Ах ты, пес едакой! На-жа, курвин сын, садись на яйцы да высиживай сам цыплят". И этот "дед" в конце сказки лишается своего полосатого фаллоса.
Тут будет вполне уместно вспомнить и знаменитых "продавцов полосатых палок", стоящих вдоль дороги, не лишенных эротического подтекста и при этом гибнущих в анекдоте десятками. "Стоять на посту и палочкой своей полосатой играться" (дословная цитата из анекдота) – звучит двусмысленно. В этой группе анекдотов смысловой центр – именно полосатая палка, имеющая ясный подтекст. Как это ни парадоксально, но анекдотический дорожный страж, стоящий на распутье своим происхождением обязан именно свадебному ритуалу.
Дальний типологический родственник "полосатой палочки" присутствует и в сказке про Курочку Рябу. Это хвост мыши, уничтоживший яйцо и, кажется, выпустивший на волю какого-то страшного демона-разрушителя. Кстати , хтоническая мышка своим фаллическим хвостом не только кокнула яичко, снесенное Рябой, но и достала из-под земли волшебную (и вполне "солнечную") "репу" в другой сказке. Без мышки там тоже ничего не получалось.
В "Курочке Рябе" яичко "пестро, востро, костяно, мудрено". После его уничтожения приходит смерть ("девочка-внучка с горя удавилась"), сам собой вспыхивает огонь ("в печи пылает") и даже "верх на избе шатается". Затем просвирня "все просвиры изломала", "дьячок побежал на колокольню и перебил все колокола", начали "ворота скрипеть; / Сор под порогом закурился, / Двери побутусились, тын рассыпался...". А когда попадья пришла в храм и рассказала все это попу, то "Поп стал книгу рвать - / Всю по полу разметал!" (А. Н. Афанасьев. Т. 1. С. 101-102). Картина явно эсхатологическая, сопровождаемая уничтожением прямо в храме священных книг, содержащих историю и смысл вселенной. Все это вроде бы вполне закономерно, поскольку разбитое дьявольским мышиным хвостом золотое яйцо обычно интерпретируется как "мировое" – эдакая Вселенная с Солнцем посередине. Читателю кажется, что в коротенькой сказке описан весь процесс мироздания от сотворения мира до конца света. Рябая Курочка начинает восприниматься как прародитель Вселенной. В то же время она – персонаж, стоящий у мирового гроба, то есть дальний родственник Полосатого Черта, Рябой Смерти, Кощея Бессмертного, хтонического Змея Горыныча и Бабки-Ёжки, проживающей в "куриной" избушке. Кстати, Солнце тоже поднимается из-под Земли. Приходится признать, что Курочка Ряба – не Бог и не Дьявол, а какой-то двойственный языческий ритуальный персонаж, соединяющий в себе оба этих начала, порождающий мир и губящий его одновременно. Какая-то матрешка, в которой из смерти вылупляется жизнь и из жизни вновь – смерть. Не случайен и бесконечный циклический повтор в самой сказке, где все герои бесконечно пересказывают друг другу это событие "ab ovo ", начиная от яйца и до того места, где они сами порождаются в своей разрушительной ипостаси.
Неужели в яйце была заключена смерть? Но ведь целое яйцо – знак жизни, символ вселенной. Может быть, это Солнце, которое "кур" вызвает на Небо из под Земли, а подземный царь утащил обратно? Или это просто мышка вынула смерть из яйца, ударив по нему хвостом? Мотив уничтожения мышами яиц, причем не только куриных распространен в фольклоре: "У меня мыши яйцас х..м отгрызли". (Народные русские сказки не для печати..., с. 289). Но я йцо – это не только прообраз космоса, вселенной, модель мира, но еще и могущественный персонаж народной магии. В заговорах оно способно отгонять нечистую силу и любые ее проявления в природе: "Первое яйцо от черной курицы спасает скот в поле от волка" (Словарь русских суеверий, заклинаний, примет и поверий. Н. Новгород, 1995. С. 240). С яйцом также связаны животворные обряды рождения, воскрешения и, одновременно, успения. Его клали в руки покойнику, в могилу. Яйцо было оберегом (например, его клали на загривок "Корове-Пеструшке", что должно было спасти ее от нечистой силы).
Золото тоже двойственный материал, он символически связан и с "верхним" и с "нижним" миром. Золото - атрибут смерти. Поминальные пасхальные яйца – желтые. Золото принадлежит нечистой силе, оно – собственность "того света". Но нужно также помнить, что золотое яйцо часто встречается в сказках и это почти всегда яйцо свадебное, ритуально предшествующее браку: "Серебряным похристосуйся со князем, со княгинею, а золотым – с кем тебе век прожить" (Афанасьев. Т. 3. С. 20). Золотое яйцо, таким образом, связано с переходом из одного мира – в другой, будь то инициационный переход, связанный с браком, переход в загробный мир, или просто перерождение, перевоплощение героя: "Алеша Попович, бабий пересмешник, взял то золотое яйцо и переоделся во своею платье прежнее" (Там же. С. 21).
Кто же все-таки должен был вылупиться из яйца курочки Рябы? Вроде бы яйца несут "дурные" звери. Славяне считали, что из демонического яйца может вылупиться черт, змей, василиск, кот, то есть сам сатана. Этот демон должен вскорости забрать душу хозяина дома в ад. Яйцо – это еще и что-то чертовское: "На перекрестке черти яйца катают, в свайку играют" (Русский демонологический словарь. СПб., 1995. С. 612). Про рябого говорят: "Словно черт на лице в свайку играл, яйца катал". Кстати, черт – это единственный рябой герой фольклора, обладающий одновременно и пестротой, и полосатостью. "Пестрый" – одно из его народных имен. "Черти полосатые" – распространенное обращение. Ну, уж а "рябость" – непременный атрибут всего сатанинского. Царь подземного мира либо не имеет цвета вовсе (черный, серый), либо имеет цвет земли (пестрый, рябой, пегий, полосатый). Змей, соблазнивший Адама, дракон, побежденный Георгием, многоглавый гад, убиенный Ильей Муромцем – это все пестрые подземные "гады". Кстати, по примете, беременным женщинам нельзя смотреть на землю и на всяких "земляных" персонажей вроде змей или ящериц, иначе дитя будет конопатым, рябым, связанным с подземным царством.
Еще один фольклорный герой, рыжий-конопатый, "убивший дедушку лопатой", - тоже рябой, пестрый. Темные пятна, бородавки, родинки на теле человека всегда воспринимались как сатанинские, колдовские, ведьминские знаки. Ведьма – рябая, покрытая бородавками, пятнистая, "пестрая". Дальний родственник "рябого" – "щербатый". У щербатого вместо белых зубов – черные промежутки. Щербатый - всегда неправильный, страшный персонаж. Как и рябой мир – это пространство, обезображенное смертью (в простейшем случае - следами оспы).
Итак, Курочка Ряба - это еще как бы мировая вагина, птица-земля, из которой выходит новый мир - Солнце. Вспомним яйцо, таящее в себе с мерть Кощея. То "Яйцо-Солнце" вытащили из-под земли, утка вознесла его к небесам, а потом оно снова упало вниз и доставать его пришлось со дна мирового океана. В другом варианте золотое яйцо царевич бросет в лоб Кощея и тот гибнет. Получается, что золотое яйцо Курочки Рябы заключало в себе восход и заход, весну и осень, смерть одного мира и рождение другого: "яйцо мертвое, но из него может живой цыпленок выйти". До появления этого яйца у "деда с бабкой" "ничего не было", вселенная была пуста. Порождение нового мира состоялось, но затем старый миропорядок нарушился. Попытка разбить яйцо принесла страшную кару. Мир должен был быть вновь уничтожен. И не важно, мышь забрала золотую солнечную Вселенную с собой в подземное царство или золотое яйцо было призвано загнать мышь в Тартар. Но с их уходом наступил новый миропорядок, полный хаоса и разрушения. Закончились времена, "когда куры несли золотые яйца", "когда на земле не было ни земли, ни неба", "когда мышь ходила к кошке и щекотала под титькой" .
Несколько упрощая, можно сказать, что в русском фольклоре рябой и пестрый – это цвета Земли и Солнца, Жизни и Смерти, Счастья и Несчастья, Бога и Дьявола, Весны и Осени в их вполне непристойном симбиозе. Ж изнь тоже представляется состоящей из разноцветных полос, и смерть – это черная полоса жизни. Рябой, пестрый, пегий и полосатый – это именно цвета, но в то же время они удивительным образом "не имеют" определенного цвета, они - неизобразимы. В шутку такие цвета в фольклоре именуются серо-буро-малиновыми в крапинку. В то же время пестрые, рябые и полосатые персонажи русского фольклора – самые удивительные, фантастические и волшебные. Их символический статус говорит лишь о смене рядов восприятия, это идеальный пример полного отсутствия самой возможности определения цвета. Такой цвет пограничен, это цвет перехода из одного мира в другой, цвет земли и солнца, цвет некоего первоначала жизни, которое дало исток всем цветам и потому не может не быть рябым по своей сути. Как не может не быть рябой легко этимологизируемая пестрота данного письма. Она лишь провоцирует бумагу на окончательную утрату девственной белизны, на окончательное исчезновение какого-либо цветоподобия.