Павел Пестель и запах свежего навоза. Часть 2. Берегите жен и тещ

Вторая часть данной лексикографической работы - "Словарь московского арго". В начале вступительной статьи работа декларируется как "...попытка решить задачу академической словарной систематизации арготического лексического материала" [6]. Трудно судить, насколько академическими были принципы сбора и структурирования материала, поскольку автор не рассматривает их достаточно подробно в статье "О словаре и его структуре": "Весь словарь просто "подслушан" в общественных местах: в транспорте и на рынках, в столовых и пивных, в очередях и спортзалах и т. д." [7]. Остаётся не вполне ясным, как автор отделял диалектную речь провинциальных информантов с "рынков, вокзалов, автобусов" от собственно "московского арго": "Объектом словарного описания данной работы является арго Москвы наблюдавшееся в течение 13 лет" [8]. Кроме того возникае вопрос, почему обсценные материалы представлены в словаре только лексемами с корнями перд-, бзд-, жоп-, говн-, ср-, сс-. При этом на букву "Б" дано только четыре слова с корнем бляд-: блядувар, бляево, бляж и блякать, а слов с корнями пизд- и хуj- вообще нет в словаре.

Понятие арго определяется В. Елистратовым необычайно широко: "...традиционный взгляд на арго страдает узостью..." [9]; "...существует своё арго у каждого отдельного человека... [10]; "...существуют тысячи, десятки и сотни тысяч различных арго, которые не имеют между собой никаких чётких, определённых границ, ни в пространстве, ни в социальной иерархии. Выделение какого-либо арго чисто условно" [11]. Автор даже говорит об "...арго целой страны за определённый период..." [12], о литературном языке как арго [13], об "авторском арго" [14] и даже об "...арго молодых людей, сдружившихся в купе поезда и потом навсегда расставшихся..." [15]. В конце концов арго определяется "...как поэтическую (с выходом на текст - риторическую) систему, инвариантную систему порождений многочисленных вариантов" [16]. Фактически понятие арго у В. Елистратова становится едва ли не шире понятия "речь": "Арго - это язык людей, которые находятся в процессе творения культуры" [17]; "...`найти свой язык`, т. е. нащупать своё арго" [18]; "...говорить от чужого лица (рассказчика) и использовать его язык, арго" [19]; "...в языке тысячи и тысячи пульсирующих арго..." [20]; "гермосистемы (арго) могут быть <...> межкультурными... Межкультурной частью гермосистемы...является экстралингвистическая часть" [21]; "...даже в области чисто языковых арго лингвистика излишне дробится на уровни" [22]; "арго в языке и арго в поведении должны изучаться вместе..." [23]; "арго является разновидностью поэтики, имманентно присущей языковой и поведенческой культуре человечества..." [24]; "под арго мы будем понимать систему словотворчества..."; "...русское арго не является словарём русского арго" [25]; "...арго Поэта и Сокола, с одной стороны, и арго черни и Ужа, с другой, резко разнятся" [26]. Как видим, перед нами едва ли не художественное определение.

В. Елистратов отмечает, что только "...зафиксированное дважды заносится в Словарь..." [27]. Этот совершенно правильный принцип. Но неужели одно из самых частотных слов русского языка ебать могло встретится автору только один раз (его нет в словаре), а малоупотребительные слова ети и етить оказались более частотными и записавались чаще (они есть в словаре). Хотя в словарь и вошло более сотни обсценных слов, очевидно, что автор явно избегал включения в словарь наиболее экспрессивного обсценного материала.

В то же время нужно признать, что словарь В. Елистратова - одна из первых лексикографических работ такого рода, выполненная профессиональным лингвистом. Слова снабжены стилистическими пометами, грамматическими справками, в большинстве случаев краткими и чёткими толкованиями значений, частично иллюстрациями, фразеологией и этимологическими справками. К сожалению, целый ряд досадных недоразумений снижают ценность этих уникальных материалов. Так, деепричастие поплохемши определено как наре­чие. Конечно, деепричастие – это атрибутивная форма глагола, в которой совмещаются значения глагола и наречия. Но выносить их в словник необязательно. А глагол ети помечен как междометие с указанием, что это `возм. эвфем. от нецензурн. руг.`). Конечно, это не "эвфем.", а один из самых непристойных глаголов русского языка. Слово блякать интерпретируется как `звукоподражание; возможно с бранными аллюзиями`. Определения значений зачастую бывают расплывчаты и неточны: етитский - `общий эпитет, выражающий эмоциональное (обычно отрицательное) отношение говорящего к объекту` и при этом также помечено как `эвфем. от нецензурн. руг.`. Интерпретируя слово муда, В. Елистратов вынес формы мудо, муде, муди как устаревшие в справочное приложение к этой словарной статье, где одновременно предполагается, что это слово происходит от уголовного мудак или от слова мудило. Все-таки начальная форма этого слова – мудо (хотя и малоупотребительная).

Толкованиями значений снабжены не только заголовочные слова, но иногда и иллюстрации: всё так клёво ехало, и вдруг нате - блякнул! - `всё так хорошо шло и вдруг он сказал такую глупость`; ему судья пятилетку впердолил - `суд приговорил его к пяти годам заключения`; да, с тачкой (`машиной`) я круто -пился, хлам взял (`купил плохую`); `наши немцам как детсад проссали (`проиграли в футбол с большим счётом`). Иногда внутри иллюстрации даётся интерпретация какого-л. слова, которое и так вынесено в словник и снабжено указанным значением: дерьмократы всю историю обдристали, из России себе личное очко (`туалет`) сделали`; чирик (`десять рублей`) в преф (`преферанс`) пропердел. В иллюстрации вынесенное в словник слово иногда даётся целиком, а иногда в сокращении: обжопить - `меня теперь ни на чём не -пишь!` Сами иллюстрации видимо были придуманы автором: `Мудохался-мудохался с этим словарём, а он возьми и не выйди.` Это допустимо, но тогда непонятно, почему большая часть слов и значений не иллюстрируется.

Слова часто снабжаются избыточными пометами: `передел. с намёком на бранное` (бляж), `передел., намёк на нецензур. руг.` (ёбщество) вместо короткого и удобного: "дисфм." (дисфемизм). При этом эвфемизмы тоже не всегда интерпретируются достаточно чётко: бэ - `сокращ. эвфем. от бранного`; гэ - `эвфем. от первой буквы слова говно`. Жаль только, что автор, как правило, не указывает с какими нецензурными словами соотносятся те или иные эвфемизмы. В некоторых случаях читателю будет даже трудно догадаться, какое нецензурное ругательство имеется ввиду: хэсэбэ - `1. Что-л. плохое, отвратительное. 2. в зн. отриц. част. (или - тебе, а не..., а - не хочешь? и т. п.)` и далее справка: `эвфем. сокращ. от нецензурн. выражения`.

Заметим справедливости ради, что определять значения бранных слов и выражений вообще очень сложно. Даже в лучшем на сегодняшний день фрезеологическом словаре А. И. Фёдорова [28] вместо опреде­ления значе­ний выражений язви тебя в душу и чтоб тебя язвило просто стоит помета `бран­ное выраже­ние`, значение выраже­ния едрит твою определяется как `вид брани, иногда шутливой при выражении удовольствия, восторга`, выражения ёлки-моталки - как `вид фамильяр­ного порица­ния`, выражения ешь тя мухи с комарами - как вид шутливой, несерьёзной брани. Подобные определения являют­ся недостаточными, и у читателя может сложиться ложное представление об уместности употребления этих выражений в том или ином контек­сте. Конечно не об одном "шутливом восторге" здесь идёт речь, посколь­ку большин­ство из приведённых выражений синонимичны выражению ебать твою мать.

Помета "ругательство" в "Словаре московского арго" часто используется вместо определения значения не только обсценных слов. Так интерпретируется значение литературного слова вонь. Хотя в новом "Словаре современного русского литературного языка" оно интерпретируется как `дурной, неприятный запах; зловоние` [29]. Даже в выражении вонь подрейтузная оно сохраняет это значение. Может быть такие слова следовало бы просто снабдить традиционной пометой `бранное` а данный оттенок значения как-нибудь определить, например: `о ком-л., совершающем неприятные, отвратительные поступки`. Примерно так определяются значения подобных слов в том же "Словаре современного русского литературного языка": "вонючка... // Бранно. О ком-л., совершающем подлые, низкие поступки" [30].

Автор "Словаря московского арго" явно злоупотребляет пометой "возм." (возможно): впердолить, запердолить, запердонить - "возм. от пердеть", мандить - `возм. от манда`и т. п. Выражения суп из конских залуп и будь братом, насри квадратом помечены: "из детск.". Если в первой половине словаря для отсылки к вариантам и синонимам употребляется как правило помета "то же, что": насрать - `то же, что насерить`, то со страницы 287 автор начинает употреблять одновременно помету "см.": серить - `то же, что срать`, но обсирать см. обсеривать и обосрать см. обсеривать (так же не ясно, почему в последнем примере дана отсылка к варианту видовой пары). Та же помета во второй половине словаря используется и для отсылки к видовой паре: обсерить см. обсеривать.

Также необязательно указывать, что слово высрать образовано от слова срать, выссать - от ссать, бздун - от бздеть, вздрочиться - от дрочить, говённый - от говно, допердеться - от пердеть, зажопинск и обжопить - от  жопа, засеривать - от серить, надрочка - от дрочка, отпердеть - от пердеть и т. д. Даже к наречию раком автор даёт пояснение: `возм. от общеу­потр. "рак" - название членистоного`. Подобные "словообразовательные" справки не всегда точны. Так, слово дристучий образовано от глагола дристать, а не от слова дрист. Глагол дристать также помечен как образованный от слова дрист. Напротив, последнее само является отглагольным существительным. Также неточны словообразовательные справки: зажопить - `от за жопу поймать`; приподвыперт (правильнее: приподвыперд) - `ирон.-шутл. экзотическая псевдонародная словообразовательная модель; от общеупотр. "выпирать".`

К заголовочному слову часто не даются основные, обсценные значения: блякать - `говорить, вставлять свою реплику (обычно невпопад, глупо)`, распрапидор - `полный идиот`; вздрочиться - вскочить по тревоге в армии`; высрать - `сказать что-л. не к месту...`. Блякать – это, прежде всего `ругаться матом`, распропидор – `гомосексуалист` и т. д. Отсутствие прямого значения может приводить к недоразумениям: выссать - `то же что высрать`. Иногда значение слов определяется иносказательно, уклончиво: пердеть - `портить воздух, вонять`; пердёж - `дурной запах, вонь`; пердун - `тот, кто портит воздух, смердит`; распрахеровина - `чёрт знает что`.

В опреде­ления значений у В. Елистратова вводятся спорные авторские оценки: грель­щик - `о человеке, страдающем одним из видов полово­го извращения (который трётся о женщин в толпе...)`. С точки зрения сексопатоло­гии это не половое извраще­нием. Это, скорее, уголовное правонарушение.

К многозначным словам часто даётся лишь одно значение: сраный - `плохой, дурной`. Определение вида некоторых глаголов спорно: изговняться - `несов.` (двувидовой глагол?).

Определение значения глагола у В. Елистратова может не соответ­ствовать по виду опреде­ляемому глаголу: застег­нуться - `подвер­гаться операции по вшива­нию антиалкогольной ампулы`.

Некоторые определения значений представляются неточными: ссака - `половые органы`; секиль - `половые органы`; манда - `1. Мошонка. 2. Женские груди или лобок.` Как видим, в одном значении часто соединяется несколько несовместимых определений: серево - `кал; зад, ягодицы; что-л. дурное, плохое`; муда - `мужской половой орган или женская грудь`; прошмандовка - `проститутка; пронырливая, хитрая, коварная женщина; любая женщина, девушка`. В некоторых случаях определения значений содержат стилистические или фактические погрешности: черножопый - `лицо южной национальности (кавказец или житель Средней Азии)`. Другие определения значений включают в себя идиомы, которые сами нуждаются в интерпретациях: насерить - `сходить по большой нужде`. В то же время, определение значений в словаре не унифицированы: обсериваться, срать - `испражняться`.

Иногда в определении значений допускаются логические неточности: овощ - `любой человек`.

Определения значений целого ряда языковых клише, вынесенных в раздел фразеологии, также на наш взгляд нуждается в уточнении, в противном случае эти выражения не должны даваться после "фразеологического" ромба: Пётр Первый пёрднул первый - `ирон. о Петре I`; тем, кто срёт при гемморое, надо срочно дать героя - `ирон. о гемморое`; с пива будешь ссать криво - `шутл. о пиве`; говно зелёное - `ругательство`; срань тропическая - `шутл. бранное`. В. Елистратов определяет очко как `туалет`, пидарасить - `мыть` и при этом словосочетание пидарасить очко выносит в раздел фразеологии со значением `мыть туалет`.

Ряд слов в словаре В. Елистратова снабжён избыточными энциклопедическими толкованиями. Митёк - `член группы петербургских художников, работа­ю­щих в псевдорусском лубочном стиле и ведущих своеобразный стили­зованно-богемный образ жизни...`. Такие статьи требуют от автора более точных фактичес­ких сведений. Определение стиля Д. Шагина, А. Флоренского или В. Тихомиро­ва как "псевдорусского лубочного" звучит по меньшей мере саркастично.

Иногда избыточные энциклопе­дические справки даются в приложе­нии к словарной статье: `Мартин Борман - предсе­датель партийной канце­ля­рии Гитлера и один из героев популярного телесе­риала "Семнад­цать мгновений весны"`.

"Этимологические справки" словаря страдает расплывчатостью, а порой превращается просто в аллитеративный ряд: прошмандовка - `возм. от наложения МАНДА и ШМОН; скорее всего восходит к устар. диал. "шмонить", "шмонничать", "шмоняться" - шататься без дела, "шмонка" - щеголиха, кокетница, распутница.` Такого рода справок в словаре множество, причём в некоторых случаях ими снабжаются слова, проис­хождение которых достаточно ясно, а справка только усложняет дело: кобёл - `возм. от устар. диал. "ко­бел", "коба", "каба" - пень, кол, коряга, кочка; или "кобёл" - высохшее дерево на берегу; или "кобел", "кобл" - мера сыпучих тел; или "кобень" - твердолобый, своенравный, жеманный человек, кривляка; или от уг. "кобёл" - крестьянин, мужик; или от общеу­потр. "кобель" собака-самец.` При этом в словарной статье автор предлагает 5 значений этого слова: `1. Множество людей, толпа, орава. 2. Бабник, лове­лас. 3. Лесбиянка, исполняющая функции мужчины. 4. Любой человек. 5. Ирон.-шутл. обращение.` Во 2 - 5 значениях, конечно, подразу­ме­вается "собака-самец". Важнее было бы указать, что слово это проникло в просторечие из воровского жаргона. Но 1 значение, конечно, должно быть вынесено в отдельную статью, и даже не как омоним, поскольку начальная правильная форма этого слова - кобла. Оно соотносится скорее со словами кодла и шобла. В некоторых случаях слово отсылается едва ли не к самому себе: слово пердеть, по мнению В. Елистратова, происходит от диалектного пердеть в том же значении.

Спорным также является утверждение В. Елистратова, что "...не существует никакого опыта строго лексикографического, словарного осмысления ненормативной городской речи" [31]. Русское городское просторечие привлекает внимание лексикографов в течение четырёх столетий (начиная со словаря Р. Джеймса 1618-1619) и особенно пристальное - в XIX - XX вв. [32]

Главный вывод, который делает автор из сопоставления двух частей дилогии таков: "Быт и речь Москвы конца ХХ века очень многое повторяет (иногда - буквально, в подробностях) из быта и речи старой Москвы… …москвичи с удивительным упрямством обустраивают свой быт точно так же, как и сто лет назад" [33]. "Нет, дело не в исторической преемственности, а бездонных глубинах московского подсознания, которое, в конечном счете, за сто лет никак не изменилось" [34].

[6] Словарь московского арго. М., 1994. С. 3

[7] Там же, с. 4

[8] Там же, с. 4

[9] Там же, с. 592

[10] Там же, с. 593

[11] Там же, с. 594

[12] Там же, с. 595

[13] Там же, с. 604

[14] Там же, с. 647

[15] Там же, с. 626-627

[16] Там же, с. 596

[17] Там же, с. 672

[18] Там же, с. 640

[19] Там же, с. 640

[20] Там же, с. 626

[21] Там же, с. 617

[22] Там же, с. 617

[23] Там же, с. 617

[24] Там же, с. 598

[25] Там же, с. 598

[26] Там же, с. 608

[27] Там же, с. 5

[28] Фразеологический словарь русского литератур­ного языка конца XVIII-XX вв. Т.1-2. Новосибирск, 1991

[29] Словарь современного русского литературного языка / 2-е изд. Т. 2. М., 1991, с. 444

[30] Словарь современного русского литературного языка / 2-е изд. Т. 2. М., 1991. С. 444

[31] Словарь московского арго. М., 1994. С. 3

[32] См., например: Слова, употреб­ля­е­мые в Угличе: 1820. Слова, употребля­емые жителями города Галича и его уезда, собран­ные учителями тамошнего уездного училища Дмитрием Ржев­ским и Яковом Аквилевым: 1820. Слова, употребляемые жителями города Нерехты и его уезда, собран­ные смотрителем тамошнего училища Яковом Шульги­ным: 1820. Собрание особливых и отличающихся произ­ношением слов, упо­требляе­мых между жителями Тверской губер­нии в городе Кашине и его уезде: 1820. Реестр слов офенского наречия (составленный стряпчим Влади­мирской удельной конторы А. А. Успенским): 1820.

Ма­каров М. Н.: 1846‑1848.  Собрание выражений и фраз, употребля­емых в разговоре С­анкт‑Пете­рб­ургскими мошенниками: 1859. Даль В. И. Ус­лов­ный язык петербур­гских мошенников. Даль В. И. Словарь языка шерстобитов. Путилин И. Д.: 1904. Опыт словаря к жаргону Оренбургского школьника 1-й ступени: 1926. Крестин­ские М. Н., Б. П.: 1965. Мазурова А. И.: 1988 и многие другие. Наконец, слова­рём, в котором достаточно полно представлено городское просторе­чие, является словарь Даля: 1903-1909).

[33] Язык старой Москвы. М., 1997. С. 6

[34] Там же, с. 6