Дмитрий Гайдук, Сергей Соколовский, Виктор Мбо. Я пришел дать вам пизды
Этот роман мы начали писать в 1998 году с ВРП Сергеем Соколовским, а продолжили в 2000-ном с Виктором Мбо. Если он и дальше будет писаться такими темпами, он никогда не допишется. Помогите!
1.
А он мне говорит: ты не лесник! ты пидор! А я ему: сам ты пидор. А он говорит: ты кого сука на хуй послал! и хуйнул меня по роже. Я, бля, ему ткнул по яйцам, а эти суки сзади напрыгнули, повалили, бревном глотку прижали и ну копытами своими пиздошить. Если б не вжратый был, раскидал бы их к ебёной матери.
Не хуй было с ними водяру жрать. Был бы трезвый, раскидал бы к ебёной матери. Туристы, бля! Узнали бы, кто здесь пидор, а кто лесник.
В общем, не люди.
Хуярят ногами, как по мешку с говном. Типа пиздец. Думаю их на хуй послать, открываю рот, оттуда хуйня потекла: то ли водка, то ли кровища. Слёзы, короче. Нормально, да. Они увидели, зассали все, бревно сняли, говорят: мужик, ты живой? А я чувствую: да ну их в пизду, пидоров, лежу и молчу. Один, который за рулём, говорит: пацаны, мы ж его замочили. Точно замочили.
А тот, которого я по яйцам: ну и по хуй. Они ему все: Костик, мудила, он же дохлый. А он им: ну и по хуй. Сейчас закопаем и поедем. И стекло с ним зароем. Я, бля, за экологию. Водила ему говорит: какая, на хуй, экология. В костер покидать, чтоб менты пальцев не сняли. А он говорит: не хуй борзеть. Я сказал зароем - значит зароем.
Я лежу и думаю: во, бля, уроды. Козлы городские. Из-за посуды посрались. Тут водила говорит: а может он живой, а? Давай посмотрим, а? Костик сразу: бляди! Бляди все! Сговорились, бля, с пидором! Переебошу всех на хуй! Они ему: Костик, успокойся.
Который с яйцами сразу им: Успокойся?! Я успокойся?! Хуй! Да я вас всех в рот ебал! Тот, который в тёмных очках был, снимает очки и говорит водиле: подержи. А Костик: хуесосы! Зассали все! Который в очках был, спокойно ему хуяк ногой по ребрам и говорит: на заднее сиденье положим. А Костик лежит и говорит: пидоры. Тогда они грузят его на заднее сиденье и уезжают.
2.
Иду я в Москву. Гадов мочить. Ебошу и ебошу, а Москвы этой сучьей все нету и нету. Заёбываться начал уже, но всё равно иду! Я если чё решил, бля, меня и бульдозером. Сказал - дам пизды, значит, дам! Шел я лесом, вышел на трассу.
Ночь, в общем. Ни хера не идёт. Тут какой-то трейлер с московским номером. Машу руками - он ни хуя. Тогда я его догоняю. Прыгаю на подножку, говорю: мужик, подбрось.
Тормозит. Смотрит на меня. Спрашивает: ты кто? Я ему: лесник. А ты кто? Тут он говорит: обожди. И уходит куда-то. Посрать, ёбте. Сижу и жду. Сзади напарник храпит. Полчаса жду, водилы нет. Сколько срать-то можно! Разбудил напарника, спрашиваю: сколько можно срать? Тот монтировку достаёт. Я ему: хули ты с монтировкой, мне в Москву надо! А этот срёт уже полчаса. Второй вроде понял, монтировку убрал, говорит: щас штаны одену, посмотрим, куда он делся. И достаёт обрез.
Тут я разозлился: хуйло бля, дай сюда! Быстро, на хуй! Обрез, бля! Он даёт. Я ему: на хуй из машины! Сам доеду. Дал ему пинка и поехал. Без пидоров.
3.
Еду, короче, чувствую, что-то меня сушит. Пережрал вчера. Не хуй было жрать с ними. Притормозил. Думаю.
Думаю, надо посмотреть, чего везу. Хули, бизнес, все дела, в Москве жить надо. А так, ни бабок, ни ксивы не взял. Потом думаю, успею посмотреть. В Москву надо.
Вдруг на дороге мент. Машет палкой, вроде как тормози. Я торможу. Спрашиваю: хули надо? Он мне: не пизди, крутой нашелся. И сразу зовёт своих.
Ещё двое подваливают, один с автоматом. Типа, вылезай. Вылезаю. Они сразу начинают гнать: хули пьяный за рулём. Хули морда в кровищи. Хули без документов. А один открывает фургон и ебалом щелкает: полный трейлер хуёвой водки. Самопал, бля. Ну, думаю, попал. Теперь хуй поправишься.
Один меня, сука, автоматом толкает. Который с автоматом. В жопу бы ему автомат. Я говорю: мужик, полегче, чего я такого сделал. Он мне: щас узнаешь, мудила, чего. И хуяк мне стволом по роже. Другой мент из кабины обрез вытаскивает, говорит: так-так. Полный трелер палёной водки. Обрез. Ещё и выёбывается.
Ну я что. Говорю: где вы были, когда меня эти суки пиздили. А трейлер вобще не мой. А они говорят: ты не пизди. Щас в район поедешь. Я думаю: идите вы на хуй со своим районом. Мне в Москву надо. А они говорят: ты кого на хуй послал. И начинают меня пиздить.
Взял я у ментов автомат и переебошил их на хуй. Дальше поехал. То есть поправился слегка из фургона и дальше поехал.
4.
Дальше я поехал быстро. То есть менты меня стопили, но я их прямо из кабины хуярил. Стёкла вышиб все на хуй - ветерком обдувает, типа попутным. Хорошо, не жарко. Ящик водки в кабину перетащил.
Еду, хуярю водку из горла, думаю: классно быть дальнобойщиком. Как я раньше этого не прохамал. Едешь себе и едешь, закаты, рассветы, бензин халявный. Водочка из горла - прямо как в молодости. И по газам!
Вижу: стоит пацанчик какой-то, рукой машет. Ну хули не подвезти - что я, пидор, что ли. Спрашиваю: куда надо? Он мне: ну вообще в Москву, а так, куда по пути. Я обрадовался, говорю: мне туда же. Беру его в кабину, по газам и хуярим дальше.
Тут он на водку косится. Спрашиваю: водки хочешь? Хлебни. Замерз, небось? Он головой кивнул и полпузыря как не было. Говорит: спасибо. Только я ни хуя не замерз. Просто водку люблю. И допивает остальные полпузыря.
Едем дальше. Спрашивает: чего стёкла выбиты? Да вот так, отвечаю, духоты не люблю. Он довольный: ну мужик, ты крутой. Первый раз такого вижу. Я ему: а хули! Он на автомат смотрит: дай пострелять. Стреляй, отвечаю. Что бы не дать хорошему человеку.
Тут он щёлк-щёлк - а оно не стреляет. Говорю: не умеешь. Дай я. Щас до первого мента доедем - я тебе покажу. Я ж лесник. Всю жизнь стреляю.
Доезжаем до ментов - а оно всё равно не стреляет. Тут до меня допёрло: патроны кончились. Ну притормозил, выключил приемник, говорю пацану: слышь, сбегай, стрельни у них рожок. У них рожков до хуя - вон как стреляют. Смотрю - а он под сиденье забился и дышать перестал. Я его ногой толкнул, говорю: что, зассал? Ну ладно, я сам пойду.
Вылезаю, блядь, из кабины и на ментов. Менты борзые, броневик подогнали. Хуйню какую-то в мегафон кричат. И стреляют всё время. Словом, менты как менты.
Подхожу, пинаю этот броневик ёбаный, беру за жопу самого шустрого, говорю: у меня там в машине пацанчик сидит, мне второй автомат нужен. И рожков побольше. А то на вас, на ментов, не напасёшься. Смотрю, он обосрался и тоже не дышит. Ну хули тут говорить. Подошёл к броневику, оторвал дверь, выкинул всех засранцев, собрал всё, что валялось - ебёныть, пригодится. А то.
Пошёл обратно, закинул всю хуйню в кабину, спрашиваю: пацан, ты то хоть не обосрался? А он отвечает: да я уже третьи сутки не сру. Я под винтом.
5.
Под каким-таким винтом - спрашиваю? А сам так прикидываю: пацан посрать не может, значит, винт у него в жопе. Типа, на хитрую жопу нашелся болт с резьбой. Хитрый пацан, значит. А так и не скажешь.
А он говорит: винт - это лекарство такое. От него сначала резко умнеешь, а когда отпустит, начинаешь приключения на свою жопу искать. Точно, думаю, так и есть -хитрый. Не люблю я хитрых - из-за них всегда вся хуйня и происходит.
Тут он мне: а хочешь винта попробовать? Ах ты, змееныш, думаю. Тебе своей жопы не жалко так ты и других подначиваешь? А любопытство разбирает - кто ж это будет потом в меня винт закручивать? Не пацан же этот?
Интересно мне cтало, короче - как это я сразу поумнею? Давай, блядь, свой винт. А он, блядь, достает какой-то, на хуй, шприц и фанфурик с какой-то хуйней вонючей. А в шприцу внутри какой то трипер, не то, блядь, менструация, короче. На хуй шприц, говорю. Тогда он открывает пузырь водки, выливает туда со своего фанфурика и говорит: вот. Пей, не жалко.
Ну, бля, думаю - была ни была, выпиваю всю бутылку залпом. Пацан говорит - ну, ты крутой, мужик, там же двадцать доз было!
Ни хуя себе, думаю, сейчас поумнею как! Едем дальше.До Москвы пятьдесят километров осталось.
6.
Ебошим, значит, по трассе, cветает уже, погода охуительная. Москва уже близко. Вдруг пацан меня спрашивает: а хули ты, мужик, в Москву собрался? Гадов мочить, говорю. Во, видишь, как они меня, суки, отпиздили? А я вот щас приеду и так их отъебошу - ни одна больница не примет. Я чё: сказал - дам пизды, значит дам! И чисто так для показа его в плечо только хуяк! А он только хуяк! и вместе с дверцей на хуй вывалился! Ладно, торможу, даю задний, смотрю - лежит. Башка в кровище вся, ебальник на хуй разбит. Но руки-ноги на месте, и дышит вроде.
Спрашиваю: пацан, ты живой? А он вдруг как подскочит! Да как переебет меня дверцей от Камаза! И кричит: ты, блядь, сука, хули руками машешь! Я ж тебя под трибунал отдам!
Вот так, бля. Подымаюсь с пола, говорю: пацан, успокойся, хули ты гонишь, какой тут на хуй трибунал? Ты ж не сильно разбился, сейчас мы тебя починим. И иду к нему, а он, короче, от меня. И кричит: не прикасайся ко мне, урод! Отойди на хуй! Тут уж и я рассердился: ты кого, сука, на хуй послал? И хуяк его по роже! А он меня, блядь, копытом по яйцам, и бежать! А я его тогда - вторую дверцу от камаза оторвал и хуяк его по ногам! А потом подбегаю и той же дверцей хуяк по башке! Вот так, блядь, хитрый, добегался! получи, блядь, привет от лесника!
Тут меня кто-то сзади хуяк по почкам! Оборачиваюсь, смотрю - спецназ! Сразу завалили и давай пиздить. А начальник кричит: не трогать, мудаки, вы ж его убъете! Короче, повязали меня и повезли куда-то. Я, блядь, уж собрался всех пидоров на хуй раскидать, а потом смотрю - вроде в Москву везут, а мне туда и надо. Ну, думаю, везите, пидоры, везите... И обрубился.
7.
Просыпаюсь, смотрю - больница. Лежу, блядь, на койке, весь в бинтах, капельница, хуё-моё, и все такое. А на окнах решетки, и дверь железная с глазком, как в тюрьме. Ну, хули, думаю, приехал. Как теперь выберусь?
Рукой подергал, а она бинтами привязана. Порвал на хуй бинты, вынул капельницу, встаю - а тут, блин, дверь открывается, залетают двое санитаров с дубинками и укладывают меня обратно. Лежи, говорят, мужик, и не выебывайся. С того света, считай, тебя вытащили: из одной только головы семнадцать пуль извлекли. Я гляжу: пацаны вроде нормальные, жалко их мочить. Спрашиваю: а пацанчик, что со мной был, он живой или как? Живой, говорят. Ну, и слава богу.
Ушли, короче, санитары, а я лежу и думаю: надо что-то делать. Спать не хочется ни хуя, бодрячок такой, вроде и не пил вчера. Голова не болит, руки-ноги шевелятся... Короче, надо что-то делать.
А тут открывается дверь и заходит следователь. Я ему обрадовался как родному: сейчас, думаю, все про гадов расскажу, как они меня пиздили. А он сука, про гадов слушать не хочет, а все, блядь, про ментов да про ментов. Я тогда обиделся: хуй тебе, говорю. А ну, зови сюда моего адвоката! А он мне раз! и по ебалу! И говорит: ты, блядь, пидор, еще попизди у меня! Во, бля, сука какая! Тут я встал и свернул ему шею - он и вякнуть не успел.
Взял я у него пистолет и пошел дверь открывать. А она, блядь, совсем на соплях, что ли - вывалилась на хуй с одного толчка. Тут смотрю, бежит конвойный. Я уже стрелять хотел, а он только раз! и назад! Ага, зассал, значит. А он, блядь, за угол забежал и хуяк по мне с автомата! Я к нему подхожу и спрашиваю: хули ты, сынок, залупаешься? Я же тебя не стреляю, так хули ты, блядь, залупаешься? Смотрю - а там по лестнице уже другие бегут. Ну, я взял у пацана автомат и переебошил их на хуй. И на улицу пошел.
8.
Выхожу и думаю: бля! Надо что-то делать, а то менты совсем заебали. И много их, пидоров, всех не переебошишь. А мне, блядь, гадов мочить надо. Смотрю - а они опять подъезжают, а у меня, блядь, патронов нету ни хуя. Короче, съёбываться надо.
Короче, съебываюсь за угол, залезаю в люк и крышку за собой прикрываю. А они, ебёныть, тупые совсем: бегают там наверху, кричат чего-то. А я сижу себе тихонько и жду, пока хуйня закончится.
Ну, там тыры-пыры, вся хуйня закончилась, тихо стало. Я еще малость посидел, потом вылез. Смотрю, темно уже, только фонари горят.
9.
Курить охота, блядь, курить охота... Жрать вот не хочу ни хуя, а курить - аж уши в трубочку заворачиваются. Смотрю - мужик стоит, нормальный такой типа, галстук, очки, вся хуйня...
Дай закурить, говорю, начальник, а то уши вянут.
10.
Стоим, курим. Рядом многоэтажка, грузовик у подъезда, два солдатика мешки какие-то выгружают. Темно, как нерпы в жопе. А начальник стоит, деловой такой, и командует: осторожно, осторожно, бля! Я спрашиваю - чего в мешках-то, хрусталь что ли? А он, блядь, деловой, все они, блядь, в этой Москве деловые, блядь! Говорит: а оно тебя ебет? Меньше знаешь - лучше спишь. А я говорю: мне вобще по хуй, что в этих мешках, да только хули они по одному мешку таскают? Я такие мешки по три за раз, было бы кому на горб закинуть. Мне машину эту что разгрузить, что на части разломать - два пальца об асфальт. А он говорит: что-то ты, мужик, гонишь. Во, бля! Это я-то гоню? Ну, я блин, взял и показал. Не то что по три, а по четыре сразу, без напрягов - за пятнадцать минут все в подвал перетаскал.
Начальник-то обрадовался, сотенную мне сует, а я ему говорю: так, мол, и так, деньги, оно, конечно... Но я ведь сюда за другим приехал. Я вот смотрю, начальник, ты человек серьезный, и рация вон на поясе - короче, не простой ты человек. Слушай, начальник, а помоги-ка ты мне тех пидоров отыскать, которые меня давеча отпиздили. И стал ему про все рассказывать: как познакомился, как пили, Костика этого ёбнутого описал. В голове такая ясность полная, вспомнил все до мелочей, даже ... Бля! Номер машины вспомнил! Ни хуя себе, поумнел-то как... Ну, пацан! А начальник сразу достает свою рацию. Алло, ветер, ветер, я стена, ветер, ветер, ты охуел на работе спать, вот тебе номер машины - адрес узнай.
Короче, вроде все правильно пошло. Договорись, короче, с начальником, завтра с утреца на том же месте. Типа, у них опять работа будет, а к вечеру его бригада и Костика-гандона подвезет. Чтобы я с ним, значит, поговорил по-свойски. Во, блядь, повезло-то как!
11.
Ну, а потом они, понятно дело, уехали. Хотел было к ним напроситься: хуё-мое, ночевать негде, дайте хоть в кузове перекантоваться. Но потом стыдно стало: люди и так ко мне со всем понятием, а я, блин, уже и на голову сесть готов! Нет, блядь, с нормальными людьми по-нормальному надо! Я ж лесник, ебёныть, хули мне в кусточках не переночевать?
Пошел на пустырь, залез в кусты, а спать ни хуя не хочется. Вылез, блядь, пошел, блядь, по Москве этой ёбаной пошлялся, с мужиками какими-то познакомился, водкой меня напоили, потом доебываться начали, -- ну, короче, отпиздил их слегка, чисто по-доброму. А поутру прихожу к тому дому, а там - ох, ни хуя себе! Где ж дом-то, бля?
Дома - то нет почти! Чисто как корова языком подмела! Нету и все! И начальника моего нету. Зато ментов -- как говна за баней!
Пиздец, думаю, сейчас зацапают! А они мимо ходят и не ведутся. Не до меня им, понятно дело. Тут дом, говорят, взорвался. Кругом машины пожарные, сирены, бабы воют... Ну, я на лавочку присел, соображаю, что дальше делать. А хули тут соображать, когда беда такая! Короче, перекурил и ломанулся вместе со всеми завалы разгребать.
12.
Провозился, блин, до вечера, аж вспотел. А вечером гляжу: прикатил мой начальничек. В форме, при погонах - прямо не узнал его! Зато он меня узнал. А-а, говорит, лесник! Хорошо, что пришел. Стой здесь, никуда не уходи - разговор к тебе имеется.
А сам такой весь из себя крутой, и морда такая важная отшибленная - что, блядь, погоны с человеком делают! Ну, говорю, гражданин полковник, про Костика и спрашивать не буду - ясен пень, что не привез. Но адресок-то хоть дашь?
Тут мой полковник поскучнел как-то и пошел меня лечить: хули, мол, ты, лесник, ко мне со всякой хуйней. Тут вот беда народная, чечены дом взорвали, чеченов пиздить надо, а ты, блин, как маленький, со своим Костиком носишься. Тут я разозлился просто весь пиздец: вот ведь сука, пиздун московский! Но сам, блин, виду не подаю, а говорю пока спокойно: меня ведь не чечены отпиздили, а Костик с дружбанами. А ты, полковник, между прочим, помочь обещал - ну, и где твоя помощь?
Смотрю, охранники на меня косятся - типа, откуда такой борзый? А я уже чувствую: по хуй мне. Все они тут одна контора: Костик, полковник, менты, блядь, - все заодно! Всех, блядь, мочить надо! Сейчас, блядь, еще одно кривое слово... Как вдруг, откуда ни возьмись, телевизионщики налетели, и все к моему полковнику! Меня, блин, в сторону оттерли, я и думаю - хуй с ним, с полковником. И без него этих пидоров найду. И пошел, короче, куда глаза глядят.
13.
Да только полковник-то от меня не отстал! Догоняет меня, блядь, на своей иномарке - без охраны, без шофера даже, сам за рулем. Останавливается и говорит: лезь в машину. Серьезный разговор будет.
Ладно, думаю. Если серьезно, значит, надо поговорить. Сажусь в машину, а он мне и давай загружать! Что будто он на самом деле и про Костика все знает, и про всех других пидоров, и про меня знает даже больше, чем я сам про себя знаю. Фамилию мою назвал, имя-отчество, год рождения - ебёныть! все правильно сошлось! А еще рассказал про все мои дела, сколько я ментов перемочил, сколько из меня пуль вынули, и как меня сейчас по всей Москве ищут. И что приказ такой уж вышел: как меня увидят, сразу стрелять. Такие вот дела.
Я тогда говорю: слушай, полковник! Если такие дела, хули ж ты меня не застрелил? Друг я тебе, что ли, или родственник? А он и говорит: да потому что бестолку это, в тебя стрелять. Тебя (говорит) уж раз пятнадцать насмерть застрелили, а ты, блядь, не просто живой, а еще и по три мешка сразу на горбу таскаешь. Тут, видать, хуйня какая-то в твоем организме приключилась, и нашу контору эта хуйня очень интересует. Потому что сейчас (говорит) большая война затевается, и один такой, как ты (говорит) целого батальона стоит. Так что надо бы тебе (говорит) в нашей лаборатории обследоваться, чтобы мы (говорит) поняли, как эта система устроена и смогли ее на конвейер поставить.
Я-то прикинул хуй к носу: ёб твою мать! Охуительный расклад получается! Нам бы миллион-другой бессмертных солдат, так мы же весь мир завоюем! Ну, лады, полковник, согласен я Родине послужить. Сдай только мне тех пидоров гнойных - и бери меня с потрохами.
Тут полковник снова что-то крутить начал: типа, Родина в опасности, некогда тут личными делами заниматься. А я говорю: хули там некогда? Их же четверо всего-то, на каждого по часу самое большее - и весь разговор. Или ты, полковник, чего-то мне не договариваешь?
Тут полковник тяжело вздохнул и говорит: умный ты, Иван, трудно с тобою спорить. А только с Костиком нам не повезло: большой человек наш Костик. И все его друзья тоже оччень большие люди, а я (говорит) против них вобще ноль без палочки. И ежели я тебе их сдам (говорит), то мне пиздец - а я ведь (говорит) не бессмертный, и дети мои тоже не бессмертные. Вот такие, брат, дела.
Ну, дела, в общем, понятные. Открываю дверцу, говорю: прощай, полковник. Не хочешь мне помогать - ну и хуй с ним. Сам найду и сам разберусь. А потом уже буду решать, то ли Родине служить, то ли в лес возвращаться.