Лев Усыскин. Письмо запорожцев турецкому султану

Как на Черном море, что мочой пропахло.

на пляжу раскатистом, как лобок у цыганки.

сидят казаки, цедят бухало.

курят цигарки да жуют баранки.

Сидят казаки, напрягают мозги,

мозги шевелятся так, что вошь прочь бежит из оселедца -

но таков уж обычай, он ядренее розги:

коли чего затеяли - никуда не деться...

Ито не грех: вчера в очко; нынче - иная работа,

пишут казаки, врать не стану,

смакуя церемониальные обороты,

письмо турецкому, ебать его в рот, султану.

"Слушай сюда, пузатый мудак в тюрбане,

отложи все и заруби себе на хую зарубки:

завтра же завязывай народы тиранить,

а не то крутиться будешь, словно шнек в мясорубке.

Только все бестолку - не будет тебе ни говна - ни фарша,

въебем мы тебе по самые твои уши,

коли неведома тебе удаль казацкая наша,

скликай своих говнюков, хули им бить баклуши!..

Слухай, что говорим: не тренди и не писай в горилку,

а не то будешь ты в три хуя обоссан,

(Эй, Мыколка Косой - следующую, блядь, бутылку!)

если же рыпаться станете - фитили вставим в жопы твоим хуесосам;

словом, уроем так, что лучшая блядь гарема станет тебе не мила -

выведем мы на бой богатыря Людмила.

Выйдет Людмил в поле, помашет чугунной цепкой,

и начнет янычар твоих класть, что новый конвеер.

Это все равно, как яйца защемить вагонной сцепкой

или в пизду запихать муравейник:

так же безудержно - прорыв Днепрогэса и только

может его осадить - да и то сказать - вряд ли, -

жопой упрешься - глядишь: во мгновение ока

визирей обезмудит твоих, хоть в карман их попрятай.

Стало быть, подытожим: болгарам даешь свободу,

греков выеби: на хуй сдались они, греки;

общественности международной в угоду,

армян больше трети не бей: тоже ведь - человеки!

За сим остаемся, как водится, ко всевозможным услугам:

яйца кому оторвать или, скажем, сыграть на бандуре,

и не потворствуя более разным подъебливым слухам,

ровно отцу излагаем здесь то, что имеем в натуре..."

/Далее идет шестнадцать строк ужасной нецензурной

                   брани/

ОТВЕТ ТУРЕЦКОГО СУЛТАНА ЗАПОРОЖЦАМ       

Ваше послание получив, изучил до точки;

надеюсь, прочтете то, что здесь в ответ нацарапал:

что до задержки - то подкачала почта,                            

семерых за это курьеров я посадил на кол.

Касаясь самого письма, слог ваш извилист, это точно,

с другой стороны, это ведь письмо, а не рапорт...

Я здоров, сейчас нахожусь в диване,

только что с министрами советовался по важнейшим вопросам,

потом двух отпетых фальшивомонетчиков привели на аркане,

в задумчивости яйца им прижигал папиросой...

Среди дел государственных, так доложу вам, коллеги,

суда над поддаными сложней ничего нет:

это вам не на поляков пугливых набеги

разудалые, когда за всадников думают кони.

Состраданье, как чувство, воспринимается жопой,

эдаким жаром к телу приближенных углей;

рискуя сырым гуманистом прослыть перед всею Европой,

руки велел обоим отсечь, а ведь на вышку тянули!

Да что я о грустном: за окнами услада магнолий,

самое время предаваться любовным утехам -

вас бы сюда: моею султановой волей

потчивал бы до утра звонким девичьим смехом...

Если ж какие потом возникнут ублюдки -

отдал бы в янычар - да ни хуя не сгодятся:

слава горилке, перцовке да чернобыльской люльке -

от вас, запорожцев, одни мутанты родятся...

Словом, все  в мире, окроме обеда непрочно:

мысль о недугах лелею, хоть сам не болезный,

перну - хоть стражу у входа заменяй внеурочно...

Фундук и инжир - они для здоровья полезны,

после намаза нелишне отведать, особенно если хилый,

или ячменной похлебки - здесь, в общем, кому что привычно,

это как если карбованец сравнить с турецкой лирой:

нулей одинаково, а содержанье различно...

Собственно, вот ответ мой: мир, дружба, жевачка;

претит мне теперь вопросы решать ятаганом;

если кому нужна какая подачка -

в жопу засуну без слов, хотя бы и вам, препоганым.

Вот мое слово, и здесь будет точка, коллеги.

Жирная, будто буйвол в поле накакал.

Мед посылаю, в знак нашей дружбы навеки,

по усам чтобы тек, а с конца не капал.

Что до армян, литовцев и прочих мелких народов -

будет вам лечить любовь онанизмом:

коли залупятся - может и дам свободу,

пусть поебутся маленько друг с другом, с Москвой и с марксизмом.

Впрочем, марксизм - не совсем уж кривое ученье,

раз допускает начальству развязывать  руки -

тоже, бывало, пропишешь картечью леченье,

если взъебнуться , а то и просто от скуки...

С этим прощаюсь: кладите хуй на обиды,

ножницы - в ножны, а в кашу - чеснок протертый;

время молитвы - пока - не теряйте из виду,

ваш Сулейман, хуем и рукою по-прежнему твердый...

/Ниже следуют шестнадцать строк титулов/

июнь 95