Михаил Волохов. Вышка Чикатило

Чикатило. (Жуя корочку хлеба, напевает.) Не слышно шума город­ского... Ямщик сидит на облучке. "Я вас любил: любовь еще, быть мо­жет. в душе моей угасла не совсем; но пусть она вас больше не трево­жит; я не хочу печалить вас ничем. Я вас любил безмолвно, безнадежно, то робостью, то ревностно томим я вас любил так искренне, так нежно, как дай вам Бог любимой быть другим". Александр Сергеевич Пушкин. Мой любимый дорогой поэт непревзойденный. Вот так, Александр Сер­геевич и живем. Все тихо. мирно и спокойно. Еду приносят вовремя. Не кричат, не ругаются, не обижают. Охранники-солдаты обращаются даже почтительней этого мудака-адвоката, пидараса жидовского Сдялся_ня хуй мне этот адвокат. Навязали. Поняли, что я безотказный добрый че-^ювек - навязали жидовского адвоката - вредителя против меня на вок­зальных мусоров работать. Ну и выиграли процесс что-ли? К смертной вышке меня приговорили и выиграли процесс что-ли? Меня судили? Ну-ну Сами себя судили и не осудили - потому что меня к смертной вышке^ приговорили. _Во-ва Откуда только потерпевших столько много взя­лось? И каждый день все разные, разные мамы, папы, тети, дяди и друзья разнообразные. Сердечный приступ на процессе заполучат, укольчик впарят, и меняются. Право, жиденький пошел народец. По­пробуй, блядь, с вами в разведку пойти. До первого трупешника, блядь. А там скорую помощь заказывай - впаривать укольчик медицинский. А где в разведке партизанской скорая помощь? А у бойца сердечный при­ступ. на хуй, при виде вражеского трупа или еще там лучше при виде трупа твоего боевого товарища. И что, на хребте своем волочь этого сердечника домой до блиндажа? Нет. ну эту суку можно и на вражеской половине оставить, конечно, с его сердечным ебаным приступом, на хуй. А он потом еще очухается и в плен. блядь. н1Гхуй, сдаться, вместо того. чтобы пустить себе пулю в лобешник! Что вот с таким сердечным бой­цов прикажите делать? На своем хребте волочь и подвергнуть риску вы­полнение боевого задания? А враг бы в это время палил родные хаты? Детишек родненьких и женушек любименьких и родненьких палил бы и насиловал? Да нет уж, извини, пожалуйста, товарищ боевой такой сер­дечный - у ]жГтожё7понимаешь, сердце имеется - не имеем права ри­сковать жизнию народа дорогого и родного, не имеем права рисковать боевым заданием, тем более в разведке... И штычком такого боевого сердечного товарища в область сердца. Да с верченьем против стрелки часовой штычочек-то поддать. В области сердца от верчения не му­чишься - еще быстрее умираешь даже. На куски же сердце там от вер­ченья штыкового против стрелки часовой милое кромсается. Ну можно и по часовой стрелке штычочек вертануть, конечно. Кому как удобно, тот так и хуячит работу. Ну есть же правши, есть же левши. Как уж приро-

180

да-мать заложила в генном коде - так все натурально и происходит на белом черном свете, господа. А как вы хотите? Или пидарас, или убий­ца, или мудак. или поэт. Или, блядь, все это. сука, вместе, коль с душой широкой уродился, как, блядь, у меня. Не, 'ну на суде-то, блядь, этих, блядь, сердечников, блядьУсука, боевых, как тараканов, на хуй, каждый Божиидень кишмя кишело, сука. С одной-то стороны, конечно, на сер­дечника и любо-дорого смотреть и любоваться, как он лапками в сер­дечном приступе, блядь, дрыгает. Но с другой-то стороны, покончил я-то там с пятьюдесятью четырьмя бойцами, сынками-дочками полка и просто так блядьми при штабе. И я понимаю, что у всех детей родите­лей всегда в двТраза больше. Ну дяди, тети. ну друзья - понимаю. Но не тысячи ж сердечных, йиядь; кровинушек родных у полсотни, сука, мною убиенных. Не Боря ж, на хуй' Годунов~не царевичей же, сука, с царства русского снимал. Не Ваня ж.т хуй. Грозный, сука. Не Еська ж, сука. Сталин, блядь... А то. что я дал блаженную смерть их кровинушкам, блядь, теперь уже вечно безгрешным - этого понять и оценить они, блядь, не хотят, не могут почему-то, что их детишки в рай попали золо­той. минуя жизни ад кромешный. В пятый класс еще, блядь, не успели перейти, а в рай небесный золотой попали. Помучились, конечно, перед смертью. А кто, скажите мне. без мук в юдоле этой, блядь, космической кончает? А в рай дорогу надо заработать - мучениями великими зарабо-тать~"Мне и самому намного легче было б с одного удара ножевого в сердце их кончать - без писка лишнего убрать фашиста постового... Ког­да же я ножичек в безопасном от сердца месте в теле их проворачивал против стрелки часовой, а потом еще и по ходу времени, и детишки при этом кричали, рыдали и плакали, в кровушке своей плескаясь царской -мне самому что, легко все это терпеть было? Хотя и приятно, конечно. Слов нет - было очень приятно. Но не только ради одного удовольствия работал!!! Да детишкам-то самим лучше было еще пять минуток лиш­них прожить на белом, хоть и черном свете, господа. Вы Достоевского почитайте. Там у него ясно написано: дайте человеку место на скале в десять сантиметров и чтоб дикий орел, ужасный кровавый, у него каж­дый Божий день печень прилетал клевать - человек просто с радостью великой согласится и на такую живодерную жизнь вместо смерти. А До­стоевский был пророком - это он про нас. русских советских людей бу­дущих все это писал. Он все заранее написал, что с нами, русскими людьми случится - какое счастие-несчастие советское на голову насту­пит и душу. блядь, раздавит, на хуй. И что слушали гения, пророка, на хуй? Да, блядь, к вышке, суки, как меня приговорили, на хуй. Да за пять минут перед казнью^ышку, блядь, тюрягой заменили, на хуй. А что че­ловек за эти пять минут, блядь, перед казнью пережил-то, сука, самый великий русский писатель - вам это по хую. Не, ну после такой челове­ческой встрясочки у него. блядь, 'и пошли писаться сердечные романы про людей. Пророки, гении - сердечные ребята, - на то они и гении, про-

181

роки. А гениям сердечность не прощают люди. Пушкина шлепнули. Лермонтова шлепнули; Гумилева шлепнули, Мандельштама шлепнули, Лорку в апельсиновом саду шлепнули. Извращение Меня-то хоть. сёр-дечника в тюряге. на хуй шлепнут. Как Гумилева. Как Манделы1ггама~ Русская еврейская судьба. "Что говорить. Кому докажешь, что ты гени­альной правдой, милый созерцатель. За правду убивают. Тем более за еврейски-русскую. Еще как мучительно и убивают, люди. блядь, живот­ные, вокзальные скоты - как себя скотов и забивают, на хуй пророков' ^сердобблыюУматУпГки русской земли. Й~вы, блядь, скоты вокзальные. хотите чтобы детишки ваши, души невинные, в таких жеГолядь. скотов", как вы, вокзальных обратились? Чтоб коммерсантами, блядь, стали, рэ­кетирами залетными и чтоб сами бы потом друг дружку резать сталй"за~ долларовые копейки, бля? Против этого верченья против стрелки часо­вой вы не ропщите толпой? А если б кто-нибудь потом из ваших, блядь, детишек таким же маньяком по зрелости уделался, как я - да стаи бы по сердечности своей детишек ваших - детишек безгрешных враи делеги­ровать ^<_Б^^у? Против этого вы ничего не имеете, что я. блядь, будущих сердечных маньяков уже сейчас в зародыше еще безгрешном, блядь, по сердечности своей душевной, сука, в рай к Богу заправляю? Не сказал в мою защиту этой правды гениальной человеческой адвокат-еврей, блядь,..жид с хохлядскою, блядь, рожею вокзальной... Я-то смерти не боюсь - тем более, от пули боевой. Просто хуй-ли это адвокат - еврей зарплату получает с гонорарами тогда, если мне расстрельную довесив ли? И на хуи я штаны еще в суде снимал - хуи_им всем родной показы­вал-студил? Адвокат-еврей, блядь, бездарь, сука д^Я5дрочид_>юд шизо­френика шустриться. А я такой человек - отказать никому не могу - тем более адвокату - своему защитнику куревому. Хуй-то как себе еще за­студил. Под яйцами чирей на три недели вскочил~-~под~яйцами - в самом болезненном месте бойца. Два часа на суде на сквозняке с голым хуем паровым стоял. Это как с Нинэль на морозе ебаться. Там у них все вре­мя на процессе бардак с этим сквозняком-то был. Дверь открывается, закрывается: входят там врачи с медсестрами разными в белых халатах сердечникам_вокзальным^ уколы от сердечных приступов шурупить -сквозняк и вонь лекарственную разводить. Народный, государственный суд, а никакого порядка - еще удивляются. Сталин им навел порядок -не понравилось. Они и Ленина всего обосрали, когда можно стало, ког­да разрешили в диссидентов бибиситэров играть. А кто разрешил? Тот, кто и раньше на всех партийных собраниях всегда в президиуме сидел и смертные приговоры именем Сталина и Ленина подписывал. Н^-ну. Это точно как с Нинэль на морозе ебаться у подъезда - онанизмом занимать­ся^ Такой же, блядь, сука. бардак лицемерный. Три часа на морозе у подъезда простоишь, блядь, с ней в обнимочку - в хату не заманишь не хуя ебаться, блядь. А что - Нинэль тоже. блядь, во мне садиста разбуди­ла-возбудила. на хуй - зверя разбудила, блядь, во мне. Три, блядь, бело-

снежных зимних месяца цветы ей все дарил - задаривал гвоздичками бордовыми, как цвет любви, насилия и крови - да с базара у кавказцев подороже поцветастей. А ебаться не дала. Платонической любивческой '.бивческой любовью все мозги мне йсирала. парила, ебла. Как по са-мым~блядь. местам больным занежым как ногой по яйцам била. Ты, мне говорила, будто баба - не хуя в тебе, блядь, мужественного нету не хуя. Теперь, наверное, блядь, сука, репортаж по телевизору смотрела про меня - небось лампочкой стоваттной пизду себе небось дрочила; су­ка, или колбасой какой, небось, свинячей подешевле пизду себе чесала

до кишек. Такому боевому хую моему, блядь, молодцовскому. дура. не дала. А вот такой был у тебя любовник платонический, ты моя Нинэль с 'клитором со сливу, с вкусом как у дыни. Только раз к - тебе в трусы ру­кой залез и пизду ущупал. Только раз бывает в жизни праздник. А ты мне праздничными алыми цветами да по праздничной алой роже моей праздник устроила, когда я тебе тогда один только раз РУ1^^11^1]""^.^ лез и пизденочку бахчевую ущупал. Я не знаю. чем Тлафирка, олядь, теперь свою пиздеш.^ черноземную, блядь, дрочит-пащет. Блядь. трехлитровой банке, сука, там в ее овражине-пизде_просторно, на хуй. будет. Какие тосты, да стихами я тебевыблёвывал, Тлафирка, когда мы водочку лакали вечерком. Мать. бля, тьма. бля. матьматьмать ебена мать; Вознесенского тебе еще цитировал - любимого поэта моего из ге-левизора - "Уберите Ленина с денег - он для флагов. Ильич, и знамен!" А Бродский, блядь, еврей, получает нобель прайс. А Андрюшка с хуем андрюшкиным на русском морозе правой бибиситэрнрй^ рукой онаниз­мом с телевизором занимается, а левой ленинской рученькой у России подол заголяет и под хуй политоюровский в позу "Лонжюмо" Россию. сука. ставит и еще за эту еблю просит нобель прайс. А тебе ее ни хуя не дают, а дают Бродскому еврею - русскому поэту. Ну;ну_. Да им всем, блядям еврейским Сталин нобеля забацал. И Пастернаку, и Шолохову, и СолженицынуТ^ГТорбачеву - пидарасу. Кого люблю - тою и бью. Ну с Горбачем. конечно, совсем отдельный, сука, разговор расстрельный Свободу, блядь, России, сука, дал. Ну вот дал ты мне свобод), сука. Горбачев. Ну вот захуячил я ни за что. ни про ччо детишек малолетних. на хуи. Спасибо, на хуй - на века спасибо за свободу!!! И за вышку спа­сибо. Не хуя. блядь -_ я сталинский боец - вытершие и вышку Не такое в России пророки терпели с времен царя гороха. Меня и прихуячат пулей с пистолета как настоящего поэта. Гении на свете долго не живут - тем более, в России гениальной. Мы все в России гении и бардак поэтому самый гениальный А таких, блядь, самородочков как я - хуй ваше вы на земле еще где сыщите. Да я один что-ль здесь такой в России, на хуй Это я один. блядь, славу только мировую получил. А сколько, блядь, са­дистов гениальных, мудаков в безвестности свои великие творят делиш­ки? Ебаный^бдядь. сука. в_рот^ Давали б. на хуй. за садизм бы нобель прайс - до хуя бы самородочков в России объявилось. Вот и судите, едем

183

мы куда. Мы едем-едем-едем - веселые друзья. Веселые соседи и друж­ная семья. Па-па-па! Па-пада] Мы вечем с собой кота. Обезьяну, попу­гая - вот компания какая. Во-от компания какая. Всем им. блядям, дока­зал, что гений я красивого убийства. Любовь и кровь на светеТдети. цве­та одного. Красные знамена, красные бойцы - приготовь мне, Клава, с деток голубцы. Эхэ-хэ-хэ-хэ-хэ-хэ. Я красные цветы срывал, когда цве­ты в расцвете красном были. и кровь любви свою на землю лили. когда с любовью нежной я их убивал. Жить на свете можно-надо только де­сять лет. Потом же. если вы поэт чудесный - вы почуете, поймете, что на свете надо-можно только десять лет на свете можно-надо жить. И ес­ли гений вы неимоверной пробы и самый первый друг космической природы и прожили на свете целых сорок лет - тогда вас призовет сама природа ей помогать блистать - срывать рсбеночков цветы, которым де­сять лет и выпускать на волю райскую их души без греха. А теперь ме­ня, блядь, за эту поэзию, сука. рожи вокзальные пристрелят. Колюха доминошник говорил - пистолет тут у 'них~к телереле присобачен. В один прекрасный день пойдешь по коридору на прогулку - телереле сра­батывает и телепистолет тебе дырявит черепушку. И вроде бы никто из человеков курок не нажимает. неГНёсёт отаетственность... Не надо. сука, каяться потом. Чего теперь вот только Светланка - жиночка про меня соображает. Раньше надо было соображать. А то в ванне, бляль. ебаться не умеет. Научить хочу - не хочет обучаться. Хуй. блядь, отсосать прошу - больно, на хуй, хуй соленым ей вдруг кажется' Сама и виновата, блядь, теперь. Конечно, блядь, уехать ей теперь пришлось, блядь, с мест роди­мых. Детишек наших, радушек, Степушку и Лидочку подальше увезти. А то ж ведь, суки-люди по мщению вокзальноку моих кровинушек без­грешных прирежут в десять лет - взглядами презренными прирежут.^у;

ки_;дюди твари матерьяльные-вокзальные. Я-то резал и ебал в духовной, сука. плоскости-объеме. Этого понять вам не дано. тварям, змеям и чер-вям. блядь, матерьяльным. Вы ж, блядь, в этой материи матери ебаной. ^Гучеи живете - будто смерти и не^удст_не х}:я. А хуи.-ди тут на свете вашем сраном долго очень жить. Солнце всходит и восходит каждый день одним манером сучим. Человьеков каждый разебешь.и режешь каждый раз одним манером тоже - нету разницы большой разнообраз­ной. Даже и детишек непосредущед разницы большой ебать и резать не­ту. Разве что приятнее, конечно, детушек-козлятушек ебатеньки и ре-заньки. Но потом, скажу я вам. очень откровенно, настроение не то что­бы хуевое. но хуеватое вполне. И вот чтобы хуеватое вполне вновь. блядь, настроение поднять - надо. блядь, опять какого там козленочка заловить и с]эезать. А когда совсем еще не начинал я резать 'сладеньких" козлятушек - настроение, скажу я вам. очень откровенно - было. просто хуедатсе^нельзя, если откровенно. Поэтому и начал я ебать и резать ма-хонькихдетишек и не ошибся, сука, в том. что настроение приподнялось мое. когда я резать, блядь, детишечек стал чужих, сука. всрча по часо-

184

вой. блядь, стрелке ножик, а потом еще и против часовой для законча-тельного смаку. Когда же. блядь, ребеночек под ножичком вращатель-" ным твоим сдыхает в страшных муках - ты тоже. сука-гений, с ним в та­ких же страшных муках исдыхаешь и жизни русской вкус смертельный постигаешь и понимаешь - гениальней нет страны, которая себя так сладко исжирает. И это еще надо доказать, кто больше удовольствия ло_ вил. Ребеночек, конечно, умирал, но мучился он от реального ножа ре­альных сладких и смертельно сладких мук!! ... Теперь еще за это. блядь. и кайся? Думал, здесь в тюряге русской - по-русски, блядь, помучают. по-настоящему и сдался, сука, им. блядям еврейским добровольно, сука. на хуй. И вот. блядь, .хуи^дишки^- пристрелят по-еврейски в черепушку_ - помучиться по-русски сладко не дадут. Сам же им. блядям-жидам под­собил себя. царевича захомутать в тюрягу русскую. А в русской, блядь, тюряге еврейские порядочки. И до тюряги русской сионисты, блядь, до­рылись. Не. ну на процессе я поймал^ конечно. _кайфецу, блядь, русского. На места своих злодеяний кровавых - тоже приятно было водить мусо-ров - смотреть на их реакцию особо, когда там трупик, блядь, откапы­вали детский. И как ни странно, но реально ты самый главный нежный каиф_ отлавливаешь после всех своих счастливых преступлений ^Гхуй-_ ли. блядь - режешь-убиваешь ребеночка слезиночку. ну максимум, ми­нут^ пятнадцать-десять с верчением, блядь, если постепенным. Ну полто­ра часа насилуешь - хуи пока стоит моджрвыи. Ну вот так вот больше. чем полсотни раз и вышло приключений сексуальных. И если помно­жить пятьдесят разочков хотя бы. блядь, на два часочка - мы получим сто часочков - чуть больше, блядь, чем четверо суточков. А суд-процесс, блядь, длился семеро годочков - вот. блядь, и считайте длительность каифочка. На самом суде при публике кайфецу половишь, в камеру при­дешь, хуй в воспоминаниях задрочищь - каеф и просто пуще разгорает­ся. Теперь пристрелят, суки - каефу пиздец^ как. впрочем, блядь, и жиз­ни. Хуй обмяк за семь годков тюремных, как утешение встречаю жизни наступление конца. Когда, блядь-сука, ^е каифует хуй, спермой зали­ваясь белоснежной - это не существование. И казнь специально мне ев­рейскую назначили - без каефа мучительного, сука, русского народного. Телепистолет - и вот Андрюши нет. А то-ли раньше казни были в мире. На кол. да в попочку чудесную сажали, четвертовали, блядь, на колесе на карусели'при народе. В Китае, блядь, с культурой самой древней в мире - бамбука ростом, к солнцу возжеланным диким ростом, вам мед­ленно животик разрывали, или в муравейник, блядь, бросали к му­равьям на исжирание^или каплями воды из родничка целебного по че-репочку забивали в многодневных муках вас. или разрывали вас на ты­сячи пленительных медлительных кусочков и постепенно вы и сладко умирали. И было всем приятно год от году - и палачам, и жертвам, и народу. Не. ну ко мне. блядь, тоже народ сердечный умный и душевный наш ходил смотреть с энтузиазмом. Грех. блядь, жаловаться - успех,

185

блядь, был крутой. С многих стран снимали удальца - чтобы с меня_ кайфец^блядь, заловить. Когда свой_хуй живои-парн&и на кинокамеру показывал снимать'-для всего, блядь, фирменного человечества старал­ся кайфецу поддать - как пару, блядь, в сермяжной русской баньке. Под шиза мне адвокат наказывал шурупить. Да нет уж, блядь, товарищ ад7 вокат-еврей - это вы уж как-нибудь там сами под шиза винтите, как и все. У меня с шизофренией все в ажуре-абажурё~Й хуи на кинокамеру драгому человечеству за просто так показывал.. Вы слышали когда-нибудь про альтруизм, евреи? Это вы по телевизору мозги всем спер­мою своей жидовской заливаете "и получаете, блядь, нобёля за это раз­вращение тотальное людей простых с глазами голубыми. А тут одну Нинэль - любовницу, татарочку хромую, все на морозе русском безвоз­вратно целовал - да так, блядь-сука, ^ебать и не дала в пизденочку наж­дачную со вкусом как у жидовской дыни. Блядь же, последний раз^с ней

"когдаобжимался, чтоб х^ем штаны не порвать - хуй-то из штанов я вы­тащил специально, а он. блядь, хуй наивный, вдруг возьми, да спрысни сперму грамм все триста ей на сапоги. В момент прореагировала^стер-ва. И стала ртом блевать на снежную тропинку. Когда ее Кошкин, штан-гист-кагебешник, мира чемпион, вафлями в пасть охаживал - не блева­ла. сука. А на сапоги спустил^ ей стерве ненароком - всю тропинку снежную в округе заблевала. Сорок пять сантиметров, говорила, у Кош­кина. На каком-то диком пляже подмосковном хуй ей, Кошкин повстре­чался и хуем как змеей, в гипноз вогнал .и_1^жопу_0н ей баки-то залил, что, магПвГна Западе, где он штангою дрочился - культуристы голые, штангисты лежат одни на пляже, а Нинэльки, блядь, линейки ходют между ними и теряют хуи. Ну и с самым длинным хуем еблей и конча-ют, с места не сходя. А я ее любимую, блядь, сучку, три зимних Месяца на морозе целовал и цветами, да с базара подороже все ее пизду^адари^

_вал. Конечно, блядь, не Кошкин, не штангист - не с полметтювым. Да вот только ебутся не хуем - ебутся душою, моя ты, блядь, Нинэль-любимая разъеба. Из-за тебяГпизда, яГй вёдГжене Светланке изменял в глаза - что будто бы на дополнительных занятьях в ПТУ родном остал­ся. что будто бы кружок по западной литературе там веду про Ницше и Камю. Куда Нинэльке-бляди все это оценить. Прирезал бы с верчением любовь мою бы оценила, сука. Да в те годы еще не думал, что резать я людишек и детишек буду. Резать и ебать. Ебать сначала - резать-то по­том. Это адвокат-еврей мне все советствовал: скажи, мол, что и_групы^ ты еще ебал. Нет - трупы-то зачем еще ебать. Они ж, блядь, не вздыха­ют после смерти и не стонут в муках. Чего мне под шиза колоться - я нормальный честный человек с душою поэтической"!! нежной - жен-ственной душой моральной-аморальной - до греха сердцевины дошед­шей, чтоб грех в корню сразить на поражение!!! О, как меня любила молодежь!!! И это. блядь, не ложь!!! Как в ПТУ меня любила молодежь

.моя! 1! И это не хуйня!!! И как человека любили в ПТУ, и как знающего

186

толкового преподавателя по русскому языку и русской литературе оте­ческой. Дядей Андрюшей ласково кликали за то, что я ко всем пэтэуш-ным блядям по-человечески относился. Я-то убийцей маньячной-коньячной-то стал, что очень, блядь, чувствительным человечным чело­веком родился. Вы думали, каким образом соблазнительным я уводил ребеночков в лесочек? На одном душевном разговоре человеческом те­лега ехала в лесочек. Тут актерски не сыграть по Станиславскому жизнь человеческого духа. Тут душа должна быть от природы ангельской и доброй, пятьдесят четыре человека на заклание в дремучий лес угово­рить уйти с таким вот пидарасом-палачом, блядь, как Андрюша-дядя. Словом за слово - хуем по столу, а лапшички на уши повесить мы мог­ли. Читали с детства книжек многофазных интересных сказок до_хуя^ Кому-кому, а уж ребеночкам на смерть я сказки очень интересные рас­сказывал про Кощеев, блядь. Бессмертных, сука. И кот ученый на цепи мяукал очень складно. О. в Пушкине волк ведал толк. "Как труп в пус­тыне я лежал. И Бога глас ко мне воззвал: "Восстань, пророк, и виждь, и внемли. Исполнись волею моей. И, обходя моря и земли. Глаголом жги сердца людей". А я еще, блядь, добавлял и ножичком. Любили меня в ПТУ на работе. Это доминушники соседские надо мной смеялись, бля­ди. - Пушкин был не интересен им. Зато смеялись, бляди, что жопа у 'меня большая очень. А бабы. наукой доказано, любят мужиков, во-первых, за большую жопу. На соседских доминушников, образных алко;

гольных образин^ (ГПинэльками наука не~ распространяется, конечно. Блядь, про жопу вспомнишь - так и СЕ.ать_мгнрвенно тянет. (Садится на унитаз, срёт.) Кормят, блядь, говном - говно наружу и выходит снова. А-а-а!!! "(Смотрит на высравшийся катях) Ну, блядь, и катяхи в смер­тельной одиночке высираешь, на хуй. Как хуй, блядь, у Геннадия, катях

- такой же толстый, длинный и дугообразный, сука. Когда Геннадий-зек меняГсовратйл и попочку мою оприходовал нежную и всем им блядям соседским доминушникам вокзальным рассвистел про совращенье - ста­ли надо мной издевчески смеяться гады-люди. Над Геннадием не ржали

- он актив. А пассив потом прирезал, блядь, актива. Заебал меня в доску^ этотТеннадййГКаГя и рассчитывал систему - все подумали что это зэки

- счеты своей дружбочки свели тюряжной очень прочной, блядь, смер­тельной, сука, дружбы. А это, честь имею, я - покорный ваш слуга. Про­сто со старым вонючим Геннадием ебаться надоело, и пиздец - сказал кузнец. А то он водки нажрется, хуй не стоит, а всю ночь обмякший хуй ему отсасывай. Совсем же, на хуй, оборзел Геннадий, сука, хоть и зек. 'X' он еще не подмывался. Вы не знаете Геннадия? Тогда и России вы. на хуй, не знаете. Он же еще. сука, яйца его вонючие просил до самой жо­пы вылизывать. Он что себе думал, Геннадий, - я его тухлые яйца^всю жизнь, блядь, хавать буду? Нет - когда он в жопу меня ебал по-человечески - ничего лишнего не скажу - кайфец ловил как в лучших, блядь, домах Лондона и Парижа, сука. Хуй длинный, блядь, тугой, дуго-

187

образный, вгоняется внатяжку, сука. смачно, больно - отчего, блядь, удовольствие растет, крепчает, сука. Какое ж удовольствие без боли. Жизни нет без боли. братцы. Ну я Геннадию отвертку в сердце зека и вогнал с болевым тюряжным удовольствием. В тюряге, блядь, России. на хуй - у нас у всех тюряжные повадки заточились. К сожалению, вер­чением нельзя, блядь, было мучить Гену. У него, блядь, бицепсы по­круглее Кошкиных. Он бы тут же протрезвел бы от мучения И заровнял бы, сука. без мучения меня. По закону самосохранения я его и'в'сердце запокоил навсегда отверточкой стальной. Спокойно, на хуй, убивал - как будто бы какого таракана, блядь, усатого булавкой, блядь, пронзал. Первенец. Геннадий незабвенный мой. Он вздохнул так раза полтора глубоко и громко, и усоп навеки, Геночка. мой мальчик. Мальчиков и девочек, конечно, до пятого класса куда кайфовее, блядь, сука, было ре­зать и ебать. Вот уже шестой класс - большая "разница. Нимфеточный возраст похерен в классе, блядь, сука, в шестом у ребят. Нет уж, если выбирать, конечно, - то лучше девочку какую и в двадцать с лишним лет прирезать-замочить, нежели Геннадия. Но первенца я сам не выбирал. Сам Бог его мне положил на жертвенный престол. Ну а потом его я про­сто заколол. Отверткой просто. Как. блядь, тавакада^сатого. Чувств че­ловечьих никаких не испытав. Пардон^ пизжю__Был, блядь, с Геннади­ем такой моментик щекотливый с мурашками кайфовыми по коже, на хуй, в области спины, когда отвертку я в него вогнал по рукоятку, а грудью, блядь. Геннадий брат, как воздух наберет, возьми вдруг, сука. я уж говорил, да доскажу полнее: подумалось мне. братцы, что ожил, как Христос^ Геннадий, сука, зек и с мщением тюряжным кончать меня щас будет; особенно мурашечёк прибавилось, когда он правою своей ручи­щею кремняжной за рукояточку отверточки схватился и вытащил из те­ла своего металл отверточный слесарный ржавчинкой обдатый, а на ней - на ржавчинке отверточной мы видим живую кровь дымящуюся зека-человека. Но как Распутин Гришка не ожил пидарас Геннадий после ржавой раны и грохнулся на пол, вонзивши в полГотвертку. Тут на­строение немного поднялось мое и я Нинэльке тут же позвонил прям тут же от Геннадия, но мертвого уже. И через полчаса с Нинэлькой мы и повстречались. Естественно - я был немножко в небесах - ну и спустил ей сперму, блядь, на сапоги земные. Когда Нинэль потом тропинку"за^ блевала всю и пар от блева начал подниматься к небесам - я, блядь, ес­тественно немножко стал к земле спускаться. И мысль мелькнула, вроде неплохая - запотрошить Нинэльку. отъебав сначала во все дырки. Но су­ка ж так блевотиной воняла, что самому, блядь, впору былсГзаблевать округу всю, окрестнукГНинэльки, Поэтому и принял я решение потвер­же - съебаться в тот же час с Нинэлькиных. блядь, глаз. А на следую­щий день все пошло по маслу Я Витеньку, мальчоночка-нимфеточку в электричке-лепестричке повстречал и в лесочек, блядь, козленушка увел. Там я ему сказочку~про шейку серую поведал-рассказал, а потом в

188

награду .отъебад и прирезал, блядь, с верчением ножа по стрелке часо­вой и против, сука, времени ходьбы. Это. понимаю. - был кайфец. Какая там. в пизду, блевотина Нинэлька. блядь. сравняется'"0на"гютом сама звонила мне в течении, блядь, многих месяцев уже сама ебаться предла­гала. текстом, блядь, открытым, сука. Кошкин что-ли там хуй штангою себе расплющил. А мне Нинэльку даже уже. блядь, и прирезать не хоте­лось после Витеньки-нимфетки. блядь, конфетки. Потом был Димочка -четветый. сука. классик "А". Потом Оксанушка, блядь, пятый классик "Б" Потом Егорушка, четвертый классик "Е". И так. блядь, далее и да­лее. и далее. Нинэльки рядом не играют, блядь, с нимфетками. Да что там, на хуй. блядь, ребятки - мне грех. блядь, обижаться на судьбу -пятьдесят четыре все-таки, нимфеточки попробовал: поглубже, блядь. чем Набоков Володя - побогаче - до смертной сердцевины, блядь, вкусил живительный нимфсточный напиток космоса земного. Эх. где мои вы электрички-депестрички, где ловил я мотыльков безгрешных огнем своей, блядь, человеской души. (Дрочип^ хуй.) Не царские, конечно, нынче времена -.ни тебе последнего^ желанья перед казнью, ни тебе, блядь, даже телевизора, где про меня там в новостях пиздеж, блядь, по миру разносят и хуй мой человечеству, блядь, кажут задарма. Гонорары с хуя - хуй получнгГбёдный смертник - узник к детишкам любви безраз­мерной' Даже хуи не дрочится от несправедливости. Да дали бы, суки вокзальные, хоть смерть себе выбрать как хочется. Как, блядь, я казнил царевичей-детишек - так и пусть меня казнят с мученьем, сука, царским. Только где. блядь, палача найти такого, чтоб в попочку меня сначала обгулял, а уж потом ножом с верченьем посадййствовал. Геночка бы справился с задачкой. Да, блядь. прихуяченТеночка отверткой. А как бы я стонал, как плакал, как рыдал, просил о помощи бы как остервене­ло. но более всего бы бессловесно я стонал о медленном верчении ножа, о бесконечной длительности сей жесточайшей муки! Своей последней царской, сука. муки!!! (Плачет, рыдает.) О, Боже, помоги мне, сучий. Боже. в муках беспредельных умереть!!! Еслй"су шествуешь ты на свете, сучий Боже!!! О, Боже. Боже - сучий Боже. Ты воскресал, я не прошу воскреснуть, я только лишь прошу подохнуть в этом, блядь, говне^кос-мическом российском - как можно" блядь, мучительней и мерзостней подохнуть !!!!!! (Резко перестает рыдать и будничным тоном.) Не. ну в~}оне~та\Г какой сибирской и дремучей пошукали бы мне зэка-палача какого там-нибудь, зверино. блядь, отборного. Да просто бы в барак с убийцами меня бы заселили, которым вышку заменили в рудниках ура­новых копаться-загибаться. Посадили бы меня в такой барак как бабье­го насильника простого об сейф лохматый, блядь, споткнувшегося пида-ра хромого. Меня бы там зеки на парашу пристроили и стали б хором Красной Армии ебать сердечного бойца. Я там себе бы приголубил-отголубил палача. Да не судьба мне жизнь свою с мучением прикон­чить. Не Пушкин я, чтобы красиво, блядь, и долго подыхать с мучением

189

великим и в своей постельке теплой и родной. Тебя, скота, в тюряге смертной в затылок сбоку-сзади захуячит телепистолет - ты даже не услышишь как тебя бабахнут. Ну а самому себя мучительно убить мне, блядь, не интересно, блядь, совсем. Не онанист же я маньячески ма-ньячный. Когда других поубиваешь, блядь, во сласть - в себе самом вращать ножом уж больно, братцы, пресно. Подайте мне партнера-палача. Только, блядь, и утешение простое, что не один, в пизду, без па­лача подохну в этом мире. К Володеньке тоже палач не явился - к моему мальчонку дорогому, с ПТУ отличнику, любимчику родному. Не уда­лось нам поебаться, блядь, с тобой до издыхания. Ты много раз, блядь, прибегал ко мне на суд - встречались мы с тобою там глазенками. И что ж, Володенька, читал в твоих я глазоньках сердечных? Желанье сладкое читал в твоих очах, Володька, в попочку хуем тебя замочить, и ножич­ком потом с верчением пронзить. А, может, глазоньки твои радушные отковырять сначала, а потом сердечко вынуть, вены не поранив - чтоб твое сердечко билось и на суше - солнышку, блядь, радуясь, луне, или тучкам-блядям, но сначала мне. Моя ты душечка безгрешная, Володень­ка. Мой самый, блядь, суперлюбимчик, сука, в ПТУшке. Там в твоей группе зазнобной били жестоко тебя, били серьезно и тонко, били вол­шебно и звонко вокзальные товарищи твои - как меня, блядь, в детстве били, сука. Сразу я в тебе признал родную душу, милый мальчик мой. И как мучительно приятно было мне смотреть на избиение твое с оттяж­ками в печеночки! Но все же, блядь, я сжалился, касатик. И наказал Мартыну - атаману их лишайному, при бицепцах, шпане, защитить тебя маненько в общежитии особенно, где глаза постороннего, надзорного, блядь, нету и где твои, там, деревенские вокзальные сокашники говяди­ной сырой ворованной мороженной двадцатилетней давности укушав-шись, энергией говяжей зарядившись - тебя так начинали сладостно бу-тузить - попочку ебать и вафлями кормить, блядь, человечьими. Я ж подкупил, блядь, для тебя Мартына, двоечника суку - четверочку ему я вывел в аттестате по русскому, блядь, языку с литературой вместе, чтоб защитил тебя немножечко Мартын перед своими инфантильными бан­дитами из группы. Да наебал меня Мартын, хохол лишайный, сука. Младой хохол, блядь, старого хохла, блядь, наебал. Мне донесли потом, когда Мартыну я уже четверочку поставил, что сам Мартын тебя, Воло­денька, блядь, в попочку ебал там в общежитии, зараза. Не, он, сука, блядь, мой не нарушил уговорчик с ним - он защитил тебя перед банди­тами своими, но сам твою, блядь, попочку чудесную, Володька, обул на свой матерый глиномесный хуй. Да я б и сам такому бы Мартынчику отдался бы, Володенька. А какой палач-красавец из Мартына вышел бы для меня. Мечты-мечты - где ваша сладость. Мечты прошли - осталась гадость. Мартынчик, блядь, не Геночка с обвисшим, сука, хуем и яйцом протухшим. Как к самой драгоценной ягодке, Володенька, к тебе я отно­сился. Я уж тогда, к тому времени как мы встретились, блядь, на уроках

190

наших в ПТУ - я уж к тому времени, Володенька, Ульянов ты мой ле­нинский - уж пятьдесят два пионерчика ножичком с верчением запоще-котал и в красный галстучек, блядь, сука. завязал в кровавый через по­почку. Тебя ж берег на свой десерт, последний, царский. К пионерским майским праздникам берег - на светлое будущее, сука, оставлял - на мировую революцию души своей воздвигнуть, блядь, хотел. Да вот так -судьба-индейка, белобрысая еврейка наебала честного хохла. Ты даже ПТУ не кончил наше - куда-то смылся в область от Мартына. А на суде моем ты объявился снова. А поезд, блядь, ушел и не вернется, Вова. Ес­ли б только ты бы знал, как я в снах тебя ебал и резал, блядь, ножом мучительно с верчением и долго-долго-долго! И чего я, мудак, хохлежо-пый стеснялся на работе - в ПТУ своем родимом брать мальцов-козлятушек - и в лес Ссал советской власти ты, хохол. Как нормальный. блядь, советский человек хохол, еврей и коммунист с русскою душою советской человечной - ты ссал советской власти; передовой и грамот­ный боец рисковый, сука. Никогда себе, блядь, сука, не прощу, что как Володьку Ильича, блядь, выпустил из рук. Не живи где ебешь, не еби -где живешь. Да нет, хороший дорогой хохол советский - ты просто ссал советской власти, как и все остальные пидарасы вокзальные, которых эта вокзальная советская власть ебала во все дырки и медленным верче­нием, блядь, хуем ножевым своим по часовой и против часовой, блядь, стрелки, на хуй, в дамки вырезала, сука, нас. А ты нормальный, блядь, советский русский человек хохлядский. блядь, еврей с татарскою, блядь, кровью чумовой, Андрюща-дяденька с панельного, блядь, дома, сука. Прихуячат. блядь, теперь телепистолетом - будто ни хуя на свете не бы­ло тебя. И будут дети спать спокойно и видеть радостные сны. Будто не хуя на свете не было тебя. Я обвинение и прокурора поддерживаю. При-хуячить меня как можно быстрее и все - будто ни хуя никого и ничего не было. Я не понимаю, зачем только этот процесс со мной так долго тяну­ли. Чтоб мне доставить удовольствие? Не думаю. Себе? Себе, блядь -кому еще, на хуй. За казенный счет, блядь, сука, удовольствие. Все ж там сердечники, бляди совейские, на процессе кайфовали до сердечных приступов. Совковская система меня, такого волчару, родила. Что я, на хуй, сделаю? Как меня старшие опытные товарищи наставляли - так я всегда и поступал по морали страны. Если у страны - фашистская мо­раль, то быть фашистом - это, блядь, морально, человечно. Я же, блядь, не зверь - я же человечный, блядь, сердечный человек, ребята, на хуй. Идите вы все на хуй. Сталин, вон с Лениным миллионы нарезали, при­мер, блядь, показали стахановской работы. Время надо обвинять, а не меня. Я нормальный человек, сердечный, - полнокровно, блядь, во вре­мени живущий - не шиз закомплексованный, как остальные многие вы все. Не то, что от ума, блядь, горе - а горе от нормальной, человечной и душевной, блядь, души. И шизы, как водится, меня приговорили чело­века. А я покайся, блядь, раскайся им блядям. Ведь повторяю ж, блядь:

191